Плотность встречаемых поселенцев возрастает. Как и их суета. Все спешат и возбужденно переговариваются.

Попадающиеся нам воины приветливо вскидывают руки вверх со словами:

— Ухкушу мухуу!

Мы отвечаем им тем же. Хотя, я точно кусать муху не собираюсь.

Вообще, из этой фразы я знаю значение только слова ухкушу. Оно означает — хороший, добрый и ему производные понятия. А вот слово мухуу мне не известно. Вроде Аолуппо употреблял его в своих быстрых речах. Но не так часто, чтобы я успел понять смысл. Ну, да и фиг с ним.

Всеобщая суматоха озадачивает моего напарника. И он решает удовлетворить свое любопытство, спросив об этом обычного муу, что не является воином. Тот с радостью делится хорошей для муу новостью. Особенно хорошей для нуунаков. Потому что в ближайшее время никого из них кидать в корни не будут. Такое счастье произошло благодаря возвращению из дальнего похода рейд-группы. Она вернулась с добычей. Воины привели несколько пленных чужаков. Уилло, обрадованный таким подарком, решил провести торжественную церемонию закидывания чужаков в корни. И по этому поводу в поселении пройдет праздник. Аолуппо в знак благодарности отвешивает рассказчику пендель, пояснив, что тут так положено, а мы продолжаем путь.

Наконец, через некоторое время мы натыкаемся на крупную группу воинов и младших жрецов, что охраняют несколько связанных разумных. Те привязаны к столбам. Лиц пленников не разобрать. Во-первых, потому что они находятся далеко. Во-вторых, они все измазаны грязью и опухли от синяков и ран. Головы болтаются на груди.

И тут один из пленников слегка приподнимает голову и хриплым пересохшим голосом начинает напевать:

— Наверх, вы, товарищи, все по местам… Последний парад наступает… Врагу не сдается наш гордый «Варяг»… Пощады никто не желает…

[— Где-то я этот голос уже слышал…]

Глава 28

«— И я слышал этот голос…»

Да, ладно?! Неужели он?

[— Ну, так подойдем ближе, и посмотрим.]

«— Это я и без твоих советов собирался сделать».

[— Бфффз!]

«— А это ты что такое изобразил?»

Начинаю приближаться к пленникам. Тяну за собой Аолуппо, с любопытством разглядывающего все вокруг. А посмотреть было на что.

Само поселение состоит из многочисленных хижин небольшого размера. Сплетены они из крупных веток. Конусные крыши крыты широкими лапами папоротника. Часть домиков располагается на земле, часть на ветвях и в кронах деревьев. Между последними протянуто множество канатных дорожек и мостков, по которым снуют аборигены. Словно паучки по паутинным сетям. Чем-то поселение напоминает деревню эльфов.

Но, думаю, не строения привлекли внимание Аолуппо. А то, что их, а также все деревья и кусты в спешке украшают местные жители. Повсюду развиваются разноцветные ленточки. В неподдающимся логике порядке расставлены деревянные и соломенные фигурки животных и муу. Про кучу цветочных венков, и букетов говорить нечего. А также, почти у каждого домика, и не только, установлено каменное блюдце, на котором неспешно тлеет плотный растительный комочек размером с кулак, пускающий сизый жиденький дымок. Он наполняет пространство вокруг не только запахом тлеющей соломы, но и необычным пряным ароматом. Какого-либо воздействия она свой организм не замечаю.

[— Я изобразил, что показываю тебе язык. Если не понятно, то могу и исполнить жест наглядно.]

«— А вот этого не надо!»

На всякий случай, зажимаю рот рукой. Вдруг Псих исполнит задуманное, и высунет язык, увеличенный Псевдоплотью? И начнет им тут мотылять во все стороны на глазах у местных. Тогда мы точно спалимся.

В этот момент, меня останавливает Аолуппо, не давая подходить к пленникам еще ближе. На мой немой вопрос, он указывает на новое действующее лицо, что я пропустил, когда оно появилось.

Вглядываюсь…

Этот Уилло хоть и выглядит крючковатым старичком, но крупнее остальных аборигенов и двигается довольно бодренько и резво. Одет в плащ из чешуйчатой кожи. А колпак выполнен из головы рептилии или змеи. Старичок весь обвешан побрякушками в виде многочисленных бус, ожерелий, амулетов и браслетов. Верховный жрец раздает приказы воинам и младшим жрецам. Те в спешке и со всем старанием, пытаются их выполнить.

Понимаю, почему меня остановил Аолуппо. Уилло возможно, или, скорее всего, сможет признать во мне чужака. И тогда мне полный и безоговорочный писец. Даже если ломанусь отсюда со всех ног, мне это вряд ли поможет. Быстро поймают и расчленят. Хотя… Не расчленят. По-любому гладить и целовать корни бросят.

Но даже если вдруг Уилло не заметит обмана и примет меня за младшего жреца, то стопудово попробует куда-нибудь послать или нагрузить всякими заданиями. А я ведь нихрена не пойму, чего он от меня хочет. И спалюсь. А нам этого не надо.

Потому скрываемся за одной из хижин, что построена на земле. И выглядываем из-за края, рассматривая происходящее.

Верховный жрец обходит привязанных к столбам пленных поочередно, опрыскивая их широкой кисточкой, которую он макает в крупный деревянный тазик. Эту посудину за ним таскает на вытянутых руках один из жрецов помладше. Но старше того, которого я убил и раздел. Так как на шее у этого висят крупные бусы. А на его руках браслеты.

Рядом семенит еще один жрец, таскающий каменное блюдо на котором дымит крупный красный уголек.

Окропив неизвестной мне жидкостью всех пленников, Уилло берет голыми руками уголек и широкими взмахами окуривает бедолаг. При этом старик пританцовывает и распевает быстрый речитатив.

Все это не мешает знакомому мне персонажу продолжать хрипло петь. А это точно мой знакомый. Отсюда я отчетливо вижу, что это он.

Пока Уилло увлечен своим обрядом, периодически, недалеко от пленных, задерживаются рабочие муу. Они прислушиваются к пению человека. Когда аборигены уходят, их губы шевелятся, пытаясь повторить слова.

Блин, сколько же этот Уилло, будет тут колбаситься и брыкаться?! Мой знакомый успел за это время несколько песен исполнить. До этого он напевал ту, что я слышал от встреченной девушки. Это про то, как на поле танки грохотали. А сейчас он поет карету, что стояла у церкви, пышную свадьбу, нарядных гостей и красивую невесту. Грустно так поет. А несколько девушек с открытыми ртами замирают, забыв о работе. Аолуппо рядом со мной тоже замирает. Замирает, пожирая глазами красивых молодых аборигенок.

Наконец, мои мучения заканчиваются. Уилло грозно бросив что-то жрецам помладше, удаляется. Те подрываются в другую сторону. А пленные остаются одни. Теперь можно и подойти.

Три вкопанных столба с причудливой резьбой. К каждому по рукам и ногам привязан разумный. Два человека и светлый эльф. Последний в отключке. На его темечке обширный кровоподтек. Видать, неслабо прилетело по голове.

Встаю напротив моего знакомого. Тот, опустив голову и не обращая внимания ни на кого, в том числе и на меня, продолжает напевать:

— Ах, прекрати мои страдания, минуты жизни в пустоте — не те. И наше первое свидание пускай пройдет на высоте. Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет…

Я, оглянувшись, а также убедившись, что меня не запалят жрецы, бодро и весело добавляю:

— А мы монтажники высотники! И с высоты вам шлем привет!

— А?! — пленный, напротив которого я стою, резко вскидывает голову и с изумлением всматривается мне в лицо. Вернее, в темноту, что скрывает звериный капюшон. Затем произносит с проклюнувшейся в голосе капелькой надежды. — Светящиеся зеленым глаза… Мне они знакомы… Не может быть…

— Может! Здорово, Бригадир!

— Макс! — восклицает знакомый мне по Испытанию баффер.

— Тсс… — прикладываю палец к губам. — Тише. Не спали меня.

Но мужик не обращает на мой жест никакого внимания. Он начинает смеяться. Громко и от всей души, выливая в это действие все накопленные в последнее время негативные эмоции.