— Вы этим ничего не добьетесь. — Я покачал головой и подошел к стене, над которой еще до моего прибытия ковырялись Корс и ее напарник. — И вот почему.

Еще когда я стрелял по Хикке, с неудовольствием отмечая, что пули вместо ее тела вгрызаются в камень, меня смутило, что после определенного момента от нее перестали отлетать куски, словно стена на самом деле была не каменным монолитом, а тонкой перегородкой, которую теперь снаряды пролетали насквозь.

И когда я подошел к ней и применил Толчок, а потом часть стены обвалилась, открывая тонкую кишку туннеля такого диаметра, что туда максимум руку можно было просунуть — то всё встало на свои места.

— Они и под землей смогут сюда проникнуть, — сказал я, развернувшись к остальным. — Это самое они тут и делали. Подземный проход, по которому полился бы поток оружия на зачарование. А заодно — и сам камень из Айтрикса сюда бы доставили точно так же, под землей. Там, где вероятность потерять его при транспортировке близится к нулю.

— Твою-то мать… — Адам покачал головой. — Сколько же слоев в плане этого безумного гения, который стоит во главе Троттла?

Я не стал отвечать, но усмешки не сдержал.

Потому что в плане этого «гения» действительно бесконечное количество слоев. И, вскрывая каждый из них, ты лишь обнаруживаешь, что он сам в свою очередь состоит из множества слоев.

И если обычно чем сложнее план, тем проще его разрушить, то планы Вальтора всегда были лишены этого изъяна.

Все его слои-из-слоев действовали обособленно, но приводили к одной и той же итоговой цели, только разными путями. И в итоге формировали способ достижения этой самой цели, но — лишь на какую-то часть, не полностью.

Поэтому потеря одного слоя плана, двух, трех — не означало провал всего плана в целом. А вот сколько слоев нужно разрушить, чтобы план развалился — это большой вопрос. Для того, чтобы на него ответить, нужно знать, сколько в нем слоев вообще, а это, увы, недостижимо.

И получается, что есть только один способ с гарантией, наверняка, прервать выполнение этого плана. Устранить того, кому нужно его выполнение — Вальтора. Не бороться со сворой дрессированных бойцовских собак, а атаковать того, кто этой своре отдает команды.

Разумеется, я и раньше планировал устранить Вальтора, но только после того, как помогу Виате выстоять в этой войне, разрушив все его планы и лишив преимущества.

Я был не прав. У Вальтора имелось полтора века на то, чтобы создать план всех планов, и пытаясь разрушить его, ты лишь глубже вязнешь в слоях, из которых он состоит.

Пытаясь предотвратить все опасности, которые этот план создает, теряешь самое главное, самый ценный ресурс — время. Время, за которое Вальтор становится все ближе и ближе к Виате. Если бы каждый разрушенный план отталкивал его на километр назад — это имело бы смысл, но увы. Реально имеет смысл только одно — уничтожение самого командующего.

Так что хватит, пожалуй, гоняться за псами, пора уже подумать и о псаре. А псов — игнорировать.

Стараться игнорировать, как уж получится.

— А что, если дело было так? — внезапно начал Нокс, выдернув меня из задумчивости. — Мы ведь знаем, что источник Силы образовался здесь, когда маги Виаты ударили по войску Троттла одним собранным, сконцентрированным ударом. Правильно? Во-от. Так ведь наверняка это произошло сразу же после того, как Алкаст Выдра выкрал у него камень. Ну, чтобы император не успел придумать ничего, застали его врасплох, так сказать.

— Наверняка. — Адам кивнул. — И к чему ты это?

— Ну я слыхал, что э-э… что сильные артефакты привязываются к своему хозяину… — слегка смутился Нокс. — Типа между ними возникает… какая-то связь, что ли. Они чувствуют друг друга и всё такое. Артефакты будто живые становятся и тянутся к хозяину.

Я усмехнулся и посмотрел на свой нож, покачав его в ладони.

Нокс даже не представляет, насколько он прав.

Есть мнение, что артефакты не просто привязываются к хозяину, а даже становятся им «друзьями». Но только те артефакты, которые достаточно сильны для того, чтобы в них зародилось то самое квази-сознание, как это было с кустом возле фонтана Основателей.

Камень, после того как его сорвало с ножа и искупало в межпространственном вакууме, отбросив от меня на две сотни лет — стал именно таким сильным артефактом.

Причем он перестал быть частью ножа, он стал самостоятелен.

И нет ничего удивительного, что он приобрел какую-то связь с Вальтором. Правда теперь, по прошествии полутора веков, он эту связь, конечно же, утратил — просто «забыл» своего хозяина и теперь привыкает к новому владельцу. Даже не подозревая о том, что на самом деле этот владелец — очень даже старый.

— Ну так и что? — нетерпеливо подбодрил Нокса Адам. — Что дальше, господин Маннер? Говори уже.

— Ну типа… — окончательно смутился Нокс. — Когда по императору нанесли удар магии, то образовался каньон… и вроде как эта связь, между камнем и императором, как-то частично перенеслась в источник Силы на дне этого каньона. Вот, собственно, это я и хотел сказать.

Адам нахмурился, не сводя с него глаз.

— А что, вариант не хуже прочих. — Я поддержал Нокса, который выглядел всё ещё замявшимся из-за долгого и странного объяснения. — Действительно, огромный мановый поток мог просто «соскоблить» с императора часть его манового потенциала… В который, в том числе, входила и связь с камнем, разумеется. И, судя по тому, что здесь образовалось место Силы, которое наверняка и является этой частью манового потенциала, похороненной в камне — так все дело и было. Молодец, Нокс. Красиво все расписал.

— Стараюсь, — широко улыбнулся Нокс, как будто с облегчением.

— Ладно, — вздохнул Адам. — Я вас услышал, парни. Подумаем. А теперь давайте-ка выбираться отсюда. Пока что временно передадим это место под охрану, а там решим, что дальше.

Подхватив с собой связанную Корс, которая до сих пор не пришла в себя, мы вернулись обратно в фойе комплекса, где держали оборону солдаты, а Виктор сидел и отпаивал чем-то горячим (откуда только взял? Из солдатского пайка, что ли?) девушку-администратора.

Увидев нас, Виктор довольно кивнул и сразу перешел к делу:

— Артиллеристы выходили на связь. Их позиции атаковали как раз в тот момент, когда они должны были осуществить прикрытие. Да еще и накрыли подавителем радиоволн, так что они даже на связь не могли выйти.

— Как-то подозрительно вовремя, — покачал головой Адам, опять недобро хмурясь. — Ох, чует мое сердце, у нас в службе безопасности какая-то крыса завелась… Придется и ее тоже отлавливать.

Я едва было не спросил, каков план и есть ли он вообще, но вовремя прикусил язык. Всё же было решено больше не бороться с псами, а перейти сразу к псарю. Вот и нечего.

Пусть псами и крысами занимается служба безопасности. У них в это большой опыт.

Группа эвакуации прибыла через двадцать минут, заодно притащив с собой и группу закрепления тоже. Они должны были взять под охрану Горячие Вары, полностью все источники, пока не придумают, что с ними делать дальше, ну а мы спокойно поехали домой.

Вернувшись в особняк Тюудоров (правда без Виктора, он обещал быть позже, так как ему нужно было отчитаться о миссии), мы с Ванессой сходили в душ, плотно и вкусно пообедали и завалились спать. Оба жутко устали, так что едва доползли до кровати.

Я даже не стал ставить себе установок на то, чтобы проснуться через семь или восемь часов — просто уснул, чтобы выспаться и проснуться, когда проснусь. Когда весь сон во мне кончится.

Но выспаться мне было не суждено. Потому что проснулся я не от того, что глаза устали быть закрытыми и распахнулись, и не от того, что веки пощекотали пушистые солнечные лучи через открытое окно. Меня разбудили далёкие глухие звуки.

Очень нехорошие и очень знакомые звуки.

Обычно так звучат взрывы.

Глава 17

Я открыл глаза и резко сел на кровати.

Прислушался, пытаясь понять, не почудилось ли мне, не ошибся ли я в определении звука, но буквально через секунду он повторился — и тут же сомнений не осталось.