Уцелевших нукеров Гуюка влили в тумен Кадана. Лишь одна новость была хорошей. Нукеры Гуюка взяли один крепостной огнебой и два огнемета, из которых один — с огнесмесью. Взрывчатой огнесмеси взять не удалось. Урусуты взорвали ее на глазах у захвативших огнебой нукеров.

Первым дело нойоны обсудили, что делать с выжившими нукерами. Приказ они нарушили. Но в туменах и так почти не осталось бойцов. К тому же, уцелевшие сотники, тысячники, да сами чингизиды бежали из города вместе со всеми. Однако, казнь следовало произвести, иначе войско могло выйти из повиновения начальникам.

Решили казнить каждого десятого из десятников, сотников и тысячников. Казнь взялся провести Бату хан руками нукеров своей личной тысячи. Остальные нойоны от этой «чести» отказались. Было ясно, что нукеры других туменов это запомнят. Как и то, что тумен Бату на помощь к ним не пришел.

Бурундай доложил, что мценское войско урусутов выбило его тумен из леса и встало гуляй-городом у выхода из леса на поля, окружавшие Рязань с юго-запада. Мункэ сообщил, что арзамасское войско подошло к опушке леса и завтра до полудня тоже выйдет в поля.

После этого взгляды всех нойонов обратились на карту, расстеленную на дастархане. Город Рязань лежал в вершине большой излучины Оки, обращенной выпуклостью на север. На полтора десятка верст к югу от города простирались возделанные поля, с селами и весями, ныне сгоревшими. Мценское войско стояло на юго-западном краю «воронки», образованной излучиной реки, в 16 верстах от Рязани. Арзамасское войско, выйдя из леса, окажется на юго-восточном краю этой воронки.

Теперь все нойоны, даже сомневающиеся, увидели, что мудрый Субэдэй был прав. Урусуты на самом деле намеревались окружить монгольское войско и запереть его в излучине Оки. Между двумя армиями урусутов пока оставался зазор в пятнадцать верст, но назавтра они вполне могли запереть и его. Полями они смогут продвигаться быстрее, чем по лесным дорогам.

Заслушали доклад начальника осадного корпуса Чуцая. Чуцай не порадовал нойонов. После штурма уцелело 16 баллист, но огнеприпасы для них израсходованы полностью. Осталось лишь около сотни больших огненных снарядов для требушетов. Летучие огненные трубы израсходованы полностью. Имеется в наличии сорок тысяч огненных стрел для лучников. Их израсходовали мало. Доклад приняли к сведению.

— Уважаемые нойоны! Всем вам уже ясно, что наш поход на Русь закончился неудачей. У нас осталось всего 46 тысяч нукеров и 21 тысяча человек в осадном корпусе. Нас окружают превосходящие числом силы урусутов, к тому же вооруженные огромным количеством полевых огнебоев. А наш осадный парк уничтожен полностью. Огнеприпасов у нас больше нет. Продовольствия, кроме лошадей, тоже нет. Фуража нет. Лошади истощены.

В создавшемся положении, я считаю, у нас один выход — отступить по дороге на Ивановск, пока она еще свободна.

Во время всей речи хана полулежащий на подушках Субэдэ кивал головой, как игрушечный циньский болванчик.

Подискутировав, нойоны согласились. Лишь молодой горячий Кюлькан и недавно назначенный темником Шиген предлагали прорываться в Арзамасскую землю по рекам Оке и Мокше. Это предложение отклонили. На том основании, что урусуты легко обгонят монгольскую армию, двигаясь без помех по дороге Рязань — Арзамас. А монголам придется прорывать многочисленные засеки. К тому же дорога идет почти прямо, а реки сильно петляют. Так что сражения с главными силами урусутов избежать не удастся.

Бату повелел готовиться к походу и назначил выход на утро следующего дня. Раньше выйти было невозможно. Необходимо было провести децимацию и подготовить к транспортировке раненых. Их можно было разместить на санях в обозе осадного корпуса, поскольку все камнеметы были разбиты, а огнесмесь и другие припасы израсходованы. Из сборного тумена Шигена, имевшего почти полную численность, он повелел передать по одной тысяче нукеров в тумены Орду и Тангкута. Понесшему наибольшие потери Кадану передали две тысячи нукеров.

Отпустив нойонов, Бату приказал остаться Чуцаю.

— Уважаемый Чуцай, свою задачу ты выполнил полностью. твоей вины в провале штурма нет. Завтра нам придется снова штурмовать засеки. Чем осадный корпус может нам в этом помочь?

— Великий хан! При штурме засек мы удачно применяли передвижные баллисты на санном ходу. Однако, снаряды для них израсходованы. Мои мастера за сутки смогут разобрать большие снаряды для требушетов и сделать из них примерно четыре сотни зарядов для баллист. Кроме того, для изготовления снарядов можно использовать огненные стрелы. Из полусотни стрел можно сделать один снаряд. Какую долю стрел ты разрешишь использовать на это?

Бату посмотрел на Субэдэя. Тот подумал и сказал:

— Переделай в снаряды половину стрел. Это даст нам еще 400 снарядов. Все остальные стрелы раздайте лучникам. Пусть ведут массированный обстрел урусутских огнебоев. Что еще посоветуешь?

— Кроме того, нужно прикрыть баллисты, чтобы урусуты их не видели до поры. перед каждой баллистой поставим сани с вертикальной деревянной стенкой, вроде урусутского гуляя. И таких саней со стенками сделаем еще сотню штук. Урусуты не будут знать, есть за стенкой баллиста, или нет. По крайней мере до того, как баллисты начнут стрелять.

— Это ты хорошо придумал. — Заключил Бату. — Иди, Чуцай, работай.

Оставшись вдвоем со старым наставником, хан Бату еще долго обсуждал план действий на завтрашний день.

В полдень урусуты наблюдали с обгоревшего вала, бывшей городской стены, за казнью монголами военачальников, избранных жребием. Их казнили перед построенными квадратом туменами, в четырех верстах от Рязани. Злобные урусуты сопроводили казнь радостными воплями и бросанием вверх шапок. На валу во множестве стояли готовые к боюполевые огнебои.

На закате к Бату прискакал гонец от Кюлькана, сообщивший, что его тумен выбит с дороги на Ивановск. Севернее сожженного городка Сапожок из лесов на дорогу вышли конные тумены урусутов и продвигаются к Рязани. Тумен Кюлькана с боем отступает. Урусуты имеют в большом количестве малые огнебои, знакомые Кюлькану по Булгарии.

Хан Бату понял, что его наставник был полностью прав. Субэдэй предсказал действия урусутов еще две недели назад. Царь Юрий заманил войско Бату в ловушку и теперь захлопнул ее. Оставалось оторваться от стягивающихся к Рязани пеших сил Юрия и атаковать блокировавших дорогу на Ивановск урусутов, пока их силы еще не слишком значительны.

Ранним утром, примерно в то же время, когда нойоны совещались в шатре хана Бату, в Рязани во дворце наместника изучал карту Царь всея Руси Юрий Всеволодович со своими военачальниками. Присутствовали архистратиг владимирского войска Лавр, рязанский воевода Кондрат, советник Царя Флавион и воевода личной стражи Захарий.

Флавион докладывал диспозицию, водя указкой по расстеленной на столе карте. Нанесенная на карте обстановка была относительно свежей. Все архистратиги войск имели при себе мастеров голубятников и голубей, натренированных на возвращение в Рязань. Так что, запаздывание карты относительного истинного положения войск составляло не более пары — тройки часов. Хуже обстояло дело с передачей царских повелений. Их направляли с гонцами, которым приходилось идти по руслам рек.

Монгольской войско было блокировано на территории размером примерно 30 на 40 верст. С севера их подпирали стоящие за Окой владимирские войска в количестве двух пеших фемов, конной рати и четырех ополченческих фемов. Ополченцы стояли на линии засек вдоль Оки, а регулярные войска были сосредоточены против Рязани. В самой Рязани находился еще один пеший фем и фем рязанских ополченцев.

С запада по реке Ранове держали оборону 4 фема рязанского ополчения. В 14 верстах от Рязани на мценской дороге стоял гуляй-город с двумя пешими фемами архистратига Галаша. За ними в лесу стояли еще два фема мценского ополчения.

На востоке по реке Паре в лесах на засеках стояли 4 фема рязанского ополчения. На опушку леса на арзамасской дороге в 16 верстах от Рязани вышел архистратиг Гремислав с двумя пешими фемами и двумя фемами арзамасского ополчения.