Я еще посидел, насладился свежим воздухом, да и вернулся в штаб. Коль скоро меня там Рокоссовский оставил под дверью ждать, значит, вызвать может. Подышим табачным выхлопом.
Про меня, наверное, забыли. Остались у командарма только начштаба и главный разведчик. И мысли им товарищ Рокоссовский в голову вбивал весьма смелые и где-то, возможно, даже не во всем совпадающие с ценными указаниями из Ставки Верховного главнокомандования. Он прямо заявил Виноградову — надо в первую очередь выбить немцев с дороги Новгород — Чудово, для чего необходимо штурмовать укрепрайоны в Мясном Бору, Спасской Полисти и Мостках. Для этого создать ударную группировку, даже если для этого придется сократить линию фронта — благо танки доставили, есть чем штурмовать. Я хренею, командующий предлагает отвести войска! Хорошо, что все представители Ставки типа Мехлиса с Ворошиловым куда-то делись пару дней назад. Этих я слышал — широким фронтом, с боевым задором, у нас войск больше, и всякое прочее. То, что народу этому стрелять нечем, не в счет.
Впрочем, ни товарищ Мехлис, ни товарищ Ворошилов дальше штаба фронта пока не ездили, при мне, по крайней мере. Здесь их вряд ли в ближайшее время увидят. А доклады… Так их умные штабисты по-разному оставлять умеют. Там выпятить, тут замылить. А если случится задуманное, то у победы много отцов, никто про мелкие огрехи и вспоминать не будет.
Единственное, что смущало — сроки. На всё про всё выделялось предварительно не больше недели. А ведь людей этих надо до места довезти, кормежку организовать, всем для боя снабдить… На бумаге легко, конечно. А в жизни? Хотя, если бы кто кроме меня знал, чем тут может всё кончиться, то дорогу эту уже штурмовали бы всеми резервами, включая писарей с поварами.
Я сидел молча — во-первых, в беседе не участвовал, моего мнения не спрашивали. А во-вторых, где я и где операции армейского масштаба? Вот, Пал Семеныч Виноградов наизусть сейчас рассказывает у карты дислокацию каждой дивизии, укомплектованность, боезапас — и всё это на сегодняшнее утро. Я сначала для интересу считал, но на десятой по счету сбился. А он продолжал шпарить. И Рокоссовскому понятно, что он говорит, и на основании этого выводы какие-то делает. А я что? Да так, на табуретке сижу. Полковником быть приятно, когда паек получаешь, а как делать что-то соответственно занимаемой должности, то хочется забежать куда-нибудь. Эх, учиться надо было! Да кто ж меня теперь отпустит, когда осознал? А без отрыва от службы тем более некогда.
Начальники решали свои небесные задачи, а я ждал чего попроще — когда меня сдадут на руки командиру отдельного сто шестьдесят шестого танкового батальона, и мы с ним порешаем вопросы американской техники. Тут бы узнать — сколько у него есть танкистов, которые способны освоить и принять. Решить, когда и как, и прочее. Это я могу. Для такого моих мозгов хватает.
Под разговоры про тринадцатый кавалерийский корпус я даже задремал немного. Вот тут про меня и вспомнили, когда я похрапывать начал.
— О, Соловьев, — разбудил меня голос Рокоссовского. — Иди-ка сюда!
Протирая глаза, явился пред грозные очи.
— Были у тебя раньше идейки хорошие, стоящие, — Константин Константинович ткнул в меня пальцем — Кирпонос хвалил. Давай-ка, напряги мозг.
Виноградов специально для меня озвучил проблемку. Да, армии дали танки. Но перед атакой на Чудово их надо сосредоточить. А у немцев тут все очень даже пристреляно, да и места мало — везде болота и прочая неудобь.
— С неба нас прикроют, — вздыхал начштаба. — Тут нам дали твердые обещания.
— Нихера они не стоят, — буркнул Рокоссовский, но потом велел продолжить
— Не беда, даже если не будет самолетов — атаку назначим в нелетную погоду, — Виноградов постучал карандашом по карте. — Но что делать с артиллерией немцев? Они перебьют танки еще на стадии развертывания! Читал я про эти «Гранты». Броня спереди туда-сюда, а по бокам… — начштаба махнул рукой.
Все выжидающе посмотрели на меня. Я им что, палочка выручалочка? Волшебник Черномор из «Руслана и Людмилы»? Я военачальников понимаю. Свежий взгляд, все дела. Я в местной кухне вообще ни в зуб ногой, вдруг на меня озарение снизойдет, и я, ведомый своей легендарной везучестью, соображу такое, что можно в дело пустить. То, что Кирпонос про меня Рокоссовскому рассказал, я почти уверен.
— Покажите на карте, где хотите сосредоточить американцев.
Штабисты посмеялись, Виноградов потыкал мне карандашом в несколько мест в район Чудово. Черт, да тут еще мелкая речка Кересть какая-то. Переправу через Волхов мы наладили, теперь еще эта заноза в заднице.
— Пока ехали, видел много поваленных телеграфных столбов.
Я посмотрел на Рокоссовского, тот кивнул.
— Надо из них сделать ложные артиллерийские позиции на передке. И обнаружить их утром перед танковой атакой. Пусть немцы потратят боезапас, раскроют себя.
Штабные переглянулись. Моя задумка по профилю — инженерные подразделения такой работой занимаются, я и рассказываю, в чем соображаю. Может, ничего нового, но пока других мыслей нет.
— А что… дельная идея, — Виноградов черкнул себе что-то в записную книжку. — Попробую организовать. Может и сработает. Только вот надо на ложных позициях поставить несколько настоящих пушек.
Рокоссовский поморщился:
— На что ты намекаешь?
— Прямо говорю, — начштаба пожал плечами. — Расчеты — смертники.
В землянке повисло тяжелое молчание. Но командармы мыслят большими числами, гибель подразделения, даже и немалого, у них предусмотрена. Людей жалко, а задачу выполнять надо.
— Так с этим решили, — Константин Константинович вздохнул. — Виноградов, что у нас с танками? Повтори.
— Сто шестьдесят шестой отдельный танковый батальон, — спокойно доложил начштаба. — Командир — майор Стоянов. На утро имеется двадцать восемь танков. Бэтэшки в основном. У большинства выработан моторесурс. Применяются…
— Да понятно. Давай этого Стоянова сюда побыстрее. Сколько там у него списочный состав?
— Сто девяносто шесть человек, из которых…
— Неважно! Давай комбата сюда, вон, пусть с полковником решают, как американскую технику принимать и маскировать. Петр Николаевич, — это уже мне, — сейчас тебе определят, где отдохнуть можно. Сам видишь — некогда. По результатам доложите потом… допустим, к двенадцати.
Ничего себе, он даже знает, как меня зовут.
Утром оказалось, что я сюда не на гулянки приехал. Первым меня нашел танкист, но вовсе не майор Стоянов. Этот был капитаном, и фамилия у него Власенко. А прибыл он прямо вслед за мной, проделав ту же дорогу, что и я вчера. Разошлись мы с ним буквально на пару-тройку часов. И как раз он сопровождал американские танки. Их прибытие ожидалось ближе к ночи.
Познакомились. Позавтракали. Чайку овощного жахнули. Капитан внес свой вклад в пиршество горстью «подушечек». Не у Масюка ли своровал? Хотя у Аркаши один я мог что-нибудь потырить, да и только потому, что он разрешал мне это делать по старой памяти.
Прибыл Стоянов. И с ним чайку выпили. Ему — с дороги, нам — за компанию. Комбат сто шестьдесят шестого выглядел как типичный танкист — маленького роста, коренастый, с руками и шеей борца. Впрочем, Власенко смотрелся его родным братом.
Командиры долго не рассиживались. На столе сразу появились какие-то бумаги, а которые они моментом и погрузились. В их разговоре я понимал только мат, союзы и предлоги. Остальное звучало для меня как иностранный язык. Но мне по барабану, лишь бы вот эти два хлопца между собой сговорились, желательно с ощутимым для доклада результатом.
Известий было, как обычно, две штуки. Плохая и чуть получше. Первая порция танков, десять штук, с боекомплектом, запчастями, ремонтным набором и прочим нужным барахлом будут. Только вот плохая новость была в том, что вместе с капитаном было только восемь человек, которые смогут передать опыт. Это только со стороны кажется, что все эти железяки одинаковые. К сожалению, это не так. А времени нет вообще. Та неделя, о которой я слышал вчера, пролетит мигом.