Выписывая в воздухе зигзаги, дрон влетел в окно вместе с цилиндром…

Яркая вспышка, мощный хлопок и вырвавшееся из проема пламя оборвали магический обстрел.

Тряхнуло так, что со здания даже пыль посыпалась, хотя, кажется, дальше той комнаты, в которую снаряд попал, разрушения не пошли.

— Все, идём, идём! — Адам замахал рукой, подняв ствол вверх.

— Давай еще одну! — потребовал я, не отрываясь от прицела.

— Нет больше! Уходим!

Выругавшись сквозь зубы, я разжал пальцы, отпуская маномат в пространство, развернулся и что было сил побежал прочь, к дыре в заборе. Проскочил мимо Адама, который снова принялся постреливать по окнам, медленно отступая назад, миновал дыру, и тут же упал на асфальт, снова доставая маномат.

— Держу!

Адам, у которого как раз кончился магазин, резко развернулся, задрав ствол вверх, а приклад зажав подмышкой и припустил ко мне со скоростью хорошего такого спринтера.

Я выстрелил еще раз тридцать, целясь по окнам, а потом услышал сзади окрик, но уже не Адама, а кого-то незнакомого.

— Взяли, взяли! Отходи!

И мимо протопали тяжелые шаги хорошо экипированных солдат. Не в пиджаках и с легким (но от этого не менее смертоносным) пистолетом-пулеметом, а в тяжелой броне и с серьезным оружием.

Первый даже тащил на обеих согнутых руках толстенный баллистический щит, а идущий сразу за ним, положив руку ему на плечо, обеспечивал его магической защитой — перед щитом явственно переливался Радужный Щит.

Убедившись, что ситуация под контролем, я снова спрятал маномат, вскочил и припустил к остановившемуся в ста метрах от нас бронетранспортеру. Его боковые люки были открыты, а пушка на поворотной башне как раз доворачивалась в сторону складского здания.

— Коробка три, всем! Кто-то есть на втором этаже? — раздался из открытых люков голос.

— Пирит, нет! Заказ, нет! Вампир, нет! — раздалось из рации и тот же голос удовлетворенно произнес:

— Значит, там все чужие…

Пушка начала стрелять, каждым выстрелом прикладывая мне по голове тяжелой акустической кувалдой. Пригнувшись, я ускорился еще больше, едва видя, куда бегу, и только когда влетел в открытый люк, стало полегче. Я развернулся и увидел, как от здания склада буквально отлетают куски, вырванные снарядами пушки.

Люк за мной закрылся, и Адам, утсроившийся тут же, рядом, дотянулся до солдата, сидящего за рычагами:

— Давай, поехали!

Я осмотрелся и обнаружил, что все мои ребята тоже здесь, целы и невредимы. И даже Карсон во всем этом бедламе умудрился остаться невредимым, не считая разве что кровоподтека на лбу от моего удара прикладом.

Ванесса и вовсе выглядела намного лучше, нежели в первую минуту — похоже, выброс адреналина в кровь выжег в ней последние остатки отравы, которой ее накачали.

— В порядке? — на всякий случай уточнил я у нее, и она после некоторого промедления кивнула:

— Да, все отлично.

Бронетранспортер взревел двигателем и двинулся вперед, не переставая стрелять прямо на ходу. Еще девять-десять выстрелов — и всё наконец стихло, а скорость стала расти.

— Чем ты стрелял в окно? — спросил я, переведя взгляд на Адама. — Я тоже такое хочу.

— Термобарическая граната, — улыбнулся тот. — У меня одна кумулятивная, одна термобарическая и одна тандемная всегда с собой.

Он повернулся спиной, задирая свой пиджак и демонстрируя закрепленную на спине, поверх рубашки, рамку, с четырьмя креплениями. В двух торчали такие же цилиндры, как тот, которым он выстрелил, только других цветов, третье пустовало, как и последнее, квадратное — от дрона.

— А что за дрон был? Почему у нас таких нет?

— Потому что их пока что ни у кого нет. Прототип, еще пока на стадии испытания. Можно сказать, сегодня было его первое полевое испытание. Доведут до ума — начнут массовое производство.

— А сейчас с ним что не так?

— Да. Например, он должен был сбросить гранату и вернуться.

— Ясно. — Я вздохнул. — А куда едем?

— На базу, — коротко ответил Адам и, видимо, решив, что разговор окончен, обратился к Ванессе: — Дорогая, расскажите, пожалуйста, что произошло.

— Она ничего не помнит, — ответил я вместо неё. — Но, судя по всему, этот ублюдок воспользовался их знакомством, чтобы что-то с ней сделать… Что-то такое, что отключило ее сознание и, как следствие — магию.

— Да уж… — Адам покачал головой. — Я боялся, что до этого дойдет еще с того момента, как всплыла вся эта история с покушениями на одаренных детей. Тогда враги еще имели какой-то страх и не показывали своих лиц, теперь же они внаглую пользуются тем, что их знают… Но это ничего. Сегодняшняя рыбалка, чувствую, много разной рыбы нам принесет, и мелкой, и покрупнее, и огромной. А теперь расскажите, как вы все это провернули, да еще и так тихо.

Всю оставшуюся дорогу до базы мы объясняли Адаму, как действовали, периодически поправляя друг друга и вспоминая забытые подробности.

Оказалось, что с трех разных точек зрения (моей, Нокс и Лютеса) все действия выглядели совершенно по-разному и там, где я например не мог не признать, что принятые решения были далеки от идеала, парни, не колеблясь, назвали их взвешенными и продуманными.

Возможно, они просто не встречали взвешенных и продуманных решений, таких, на принятие которых ситуация отводит больше, чем половина секунды.

Когда мы приехали, и люк бронетранспортера открылся, оказалось, что снаружи уже вступил в свои права рассвет. И в его лучах я не без удивления увидел, что мы приехали к нашей базе, которая вроде как скомпрометирована.

— Ну не мог же я везти вас всех на базу службу безопасности, — ответил на мой немой вопрос Адем, вылезающий следом из люка. — Она вроде как секретная.

Логично. Наша-то база уже нет. Так что если вдруг сейчас ее атакует сотня заговорщиков, надеясь как минимум устранить попавшего к нам в руки Карсона, а как максимум — еще и всех остальных, кто попадётся под руку, то и убиты окажемся только мы шестеро. А вся остальная служба безопасности останется цела.

Мы затащили Карсона внутрь, подняли на второй этаж, в тренажерный зал, и привязали к штанге, на которую нагрузили блинов общей массой в триста килограммов.

После этого Ванесса ушла в душ, чтобы смыть с себя эту тяжелую ночь, а Нокс и Лютес устроили налет на холодильник — целебная магия всегда вызывает жуткий голод, поскольку организму неоткуда взять материалы на собственное восстановление, кроме как из самого себя.

Поэтому с Карсоном остались только лишь мы вдвоем с Адамом. Переглянулись, и я пожал плечами:

— Я могу его разбудить, в общем-то.

— Прямо читаешь мысли, — кивнул Адам. — А можешь еще сделать так, чтобы он говорил только правду?

— Если дашь мне пару часов на приготовление сыворотки правды, то без проблем. — Я усмехнулся.

— Она существует? — удивился Адам. — Я думал, это легенда.

— Ну, сделать ее можно. — Я развел руками. — Правда понадобится несколько специфических ингредиентов… Но другого варианта все равно нет. Воздействовать на него напрямую я могу, но это будет бесполезно — он сам маг и без проблем защитится от такого воздействия. А передавить его — слишком уж у меня силы слабые, не справлюсь.

— Ладно. — Адам присел рядом на лавку для пресса. — Тогда просто допросим, как есть.

— Ну, если что, я могу определять, когда он говорит правду, а когда лжет.

— Это уже лучше, чем ничего, — приободрился Адам. — Тогда буди.

Я коснулся руки Карсона, посылая по его телу спаренную черно-зеленую искру, и через несколько секунд он открыл глаза. Быстро осмотрел помещение, чуть дернулся, понял, что не способен сдвинуться с места, и расслабился.

— Ладно, щенок, — покладисто произнес он. — Я тебя недооценил.

— Что у вас за странная мания к животным? — удивился я. — Ты не первый, кто называет меня щенком… Да еще маски эти, животные. Вы зоофилы?

— Сами вы зоофилы! — злобно выплюнул Карсон. — Не мы животные, все люди — животные. И живут по животным принципам, кто сильнее — тот и выживает. Мы просто приняли свою сущность, а не как все остальные, кто пытается ее отрицать.