— А во что мы все вляпались, нам еще предстоит выяснить. — Я покачал головой, внимательно глядя на Адама. — На твоем месте я бы задавал другие вопросы. Не «Как он здесь оказался?», а «Почему он пытался устранить юных магов, и как это все связано с троттлистами?».

— Не переживай, Марк, все выясним. — Адам потихоньку возвращал себе самообладание и спокойствие. — И какие вопросы надо задавать в этой ситуации тоже определим. За это ты, опять же, не переживай.

— Я и не переживаю, — спокойно ответил я. — Если бы я переживал, если бы сомневался, то я бы вас вообще не вызвал.

— И что бы тогда делал? — Адам покосился на меня, чуть повернув голову. — Казнил бы его?

— Сделал бы, что нужно, — уклончиво ответил я: на самом деле, всё было действительно не так просто, как я бы хотел продемонстрировать. — А вот что теперь будете делать вы?

— Хороший вопрос, — медленно ответил Адам. — Для начала надо выяснить, что вообще с ним происходит. Почему он так замер?

— Понятия не имею, — честно признался я. — Я пытался отключить его через удушение, а он раз — и застыл.

— Интересно, откуда ты вообще знаешь о том, что таким образом можно отключать людей?

— Ну я же оборванец уличный, или что-то вроде. На улицах и не такого нахватаешься.

— Выглядит его странная кома так, будто это… хм… — Адам задумался. — Как будто это какая-то инкапсуляция. Способ отгородиться от всего внешнего мира, не допустить его до себя. Но зачем?

— Чтобы не выдать какой-то информации, естественно. — Я усмехнулся. — Иные шпионы и диверсанты, оказавшись в сложной ситуации, глотали яд, чтобы не выдать на допросе важной информации… А у иных на подобные радикальные действия смелости не хватает.

— Думаешь? — Адам задумчиво пошевелил пальцами. — Вообще, насколько я знаю, о Мартине Вермилионе ходили не самые лучшие слухи… В том смысле, что его не назвать образцовым представителем человеческого вида. И про трусость там тоже что-то было. В общем, не самый приятный в общении человек. Надменный, грубый, зато очень хитрый.

Я молча развел руками, показывая, что совершенно не удивлен.

— Но все равно это член древнего, очень уважаемого и богатого рода, — продолжил Адам. — Его как минимум будут искать. И уже скоро.

— Если не потеряют — то не будут, — нахмурился я. — Когда его начнут искать, когда до вас дойдет информация, что его ищут, не скрывайте, что он у вас. Вы нашли его в таком состоянии и так, как налицо воздействие какого-то неизвестного типа, с которым Виата еще не сталкивалась, это становится делом национальной безопасности, например. Соответственно, вы не можете выдать его в таком состоянии родственникам, пока не выясните, что с ним произошло, и как это исправить. Ну а когда исправите, естественно надо будет допросить пострадавшего, чтобы выяснить, что с ним произошло, это еще на пару-тройку дней. А уж если в процессе допроса он неожиданно проговорится о каких-то незаконных вещах, к которым он приложил руку — это уже повод не отпускать его вовсе.

— Твои предложения — они прямо на грани фола. — Адам покачал головой. — Это все может плохо для нас закончиться.

— Может. А может все сложиться и по-другому — мы выясним что-то такое, что закончилось бы для нас намного хуже, если бы мы продолжали оставаться в неведении.

— Тебе повезло, что я как раз из тех людей, что не отбрасывают самые маловероятные варианты, а изучают и прорабатывают их.

— Я знаю, — улыбнулся я. — Именно на это я и рассчитывал, когда звонил тебе.

— Ладно, мы его забираем, — наконец решился Адам. — Видео, которое ты мне показывал, нигде не должно светиться, надеюсь, ты это понимаешь? И вообще никаких утечек информации, даже своим нельзя рассказывать. После того, как внезапно оказалось, что даже член такого рода, как Вермилион, может быть предателем, замешанным в убийстве других магов, я готов подозревать вообще всех. Или по крайней мере, очень многих.

— Нет, Адам, мои ребята вне подозрений. — Я покачал головой. — Даже Лютес, хоть он и мудак в какой-то мере.

— Марк, когда я говорю «подозревать всех» я имею в виду «и в первую очередь Марка». — Адам усмехнулся. — Так что извини, но твоим словам я верить не собираюсь. И у меня есть еще одна просьба к тебе…

— Эта просьба из разряда тех, которые выполнить — в интересах не просящего, но просимого? — уточнил я.

— Она самая. Так вот просьба такая — не влезай пожалуйста больше ни в какие подобные истории. По крайней мере, до тех пор, пока мы не придумаем, как допросить Вермилиона. В противном случае мои подозрения о том, что ты на самом деле должен не разгуливать по улицам, а сидеть в соседней с Мартином камере, оформятся в абсолютную уверенность. Как минимум, от этого моя собственная жизнь станет хоть немного поспокойнее. Ты меня понимаешь?

Что ж, теперь, после того, как человек в маске если не устранен, то как минимум выведен из игры, моя жизнь тоже станет поспокойнее.

Так что по идее никаких больше причин лезть в бутылку у меня нет. Пусть оно так и останется до тех пор, пока они не разбудят этого типа и не устроят ему допрос с пристрастием.

— Понимаю, — кивнул я в итоге.

Пришлось подождать, пока Адам и его ребята погрузят Вермилиона в фургон.

Так как сюда я перенесся через портальную метку, то мне пришлось напроситься с ними — чтобы меня доставили в помещение базы. Они, конечно, согласились, и через двадцать минут я уже стоял перед гаражной дверью.

Воспользовавшись уже местным порталом, я перенесся обратно в Академию и оказался на складе забытых вещей.

Бармор — смотритель, который даже в столь поздний час находился на своем месте, проводил меня ненавидящим взглядом, когда я проходил мимо, но, помня наказ директора, ни слова не сказал.

Вот и отлично, вот и ладно. Если он ни слова не сказал даже мне, то другим не расскажет об этом инциденте и подавно.

Никого не встретив, я тихо прокрался в свою комнату, убедился, что Нокс спит, быстро разделся и лег в кровать. До подъема оставалось еще больше часа — успею даже поспать.

Утро началось как обычно, с сигнала побудки. После почти бессонной ночи открывать глаза было немного тяжелее, чем обычно, но я заставил себя это сделать. Надо полностью соответствовать тому, как я выгляжу и как веду себя в обычные дни, когда хорошо высыпаюсь и отлично себя потом чувствую. Никаких подозрений на мой счёт ни у кого не должно было возникнуть.

Нокс, как обычно, вставать не хотел, и секунд тридцать мычал и затыкал уши подушкой, после чего наконец сел на кровати и посмотрел на меня, пробубнив сонно:

— О, Марк… привет.

— Приятно познакомиться. — Я усмехнулся. — Ты только узнал, как зовут твоего соседа по комнате?

— Нет, я… Ты… — Нокс поднял указательный палец, ткнул на меня, на дверь, обратно на меня, нахмурился. — Приснилось, что ли…

— Что приснилось? — слегка напрягся я.

— Да почудилось, будто я ночью проснулся, а тебя нет в комнате. Я даже встал, подошел, пальцем потыкал, чтобы убедиться, что тебя нет. Лег обратно в кровать, думал подождать, когда ты вернешься и спросить, где ты был, да заснул. А вообще — можно заснуть внутри сна?

— Внутри сна можно даже проснуться, — заверил я Нокса. — Так что не переживай, ты не съехал с катушек, все нормально. Ну, относительно, конечно, но если ты пока еще способен разделять реальность и сон, то все нормально.

— Ага. — Нокс перевел взгляд на свою руку и внезапно ущипнул сам себя. — Ай! Ну точно, не сплю. А тогда, значит, спал. Интересно, где ты был? Ну, в смысле, где, как я думал? Ну в смысле во сне моем…

— Я понял, — заверил я Нокса. — Но ответить-то я тебе не могу. Это же твой сон. Я тут не при чём.

— И то верно, — согласился Нокс и откинул одеяло. — Ладно, если в следующий раз такое приснится, я обязательно дождусь, когда ты вернешься и спрошу, где был. Интересно же.

Нет, не интересно. Так что я наоборот надеюсь, что подобного не повторится.

Я на всякий случай проверил телефон, хотя и прекрасно знал, что никаких сигналов за ночь он не издавал — иначе я бы проснулся даже от его вибрации.