— Подонок, открывай! Выходи! — барабанил он в дверь, — Выходи, если ты мужчина! — орал под окнами этот оглашенный, — Выходи! Или зассал один на один?
Желания выходить его выкрики не прибавляли, а если учитывать ведущиеся за дверью шепотом переговоры — и подавно!
— Мотька, дрянь, беременная! — «Очень рад за неизвестную Мотьку», — А как, если я с ней за последний месяц ни разу⁈
«Вариант „святым духом“ прокатит?»
Чисто по-человечески рогоносца было жалко… первые пять минут. Но чем дольше шел концерт, тем надежнее сочувствие замещалось глухим раздражением: накрывайся капюшоном, ни накрывайся, а деваться некуда — зарешеченное стекло отлично пропускало звук, да и мужик глотку не жалел. Уже в скором времени я стал обладателем эксклюзивного пакета данных «сто фактов о жизни Коли и Моти, которые вы не желали знать, но вам их все равно проорали». А что не узнал из первых рук, то легко додумывалось: кто-то из охламонов на букву «М» (Мишка или Макс, а может и оба — чем черт не шутит?) по ночам привечал некую Матрёну, оказавшуюся замужней дамой. Пока муж-дальнобойщик курсировал по стране, парочка отлично проводила время, в итоге — с последствиями. Со стороны мужчин предохраняться было не принято — особенности местного менталитета, так что одному из моих соседей в скором времени грозило нежданное отцовство.
Нет, я даже не возражаю, что эта Матрена — дрянь и змея подколодная. И с тем, что шалава, тоже согласен, но к чему эта информация мне в два ночи⁈ А между прочим, уже понедельник, около пяти приедет машина с хлебом, а потом и на основную работу пора мчаться, опозданцев на утреннюю планерку шеф не любил. Подремать втихаря в лабе можно, Ван-Димыч, раздав задания, обычно до обеда укатывал в учебный корпус политеха на лекции, но уверенно сойти с рук такое поведение могло только старым проверенным кадрам, к каковым я, только закрывший испытательный срок, точно не относился.
Желание выйти и огреть мужика чем-то тяжелым планомерно нарастало, вот только неясно было, сколько их там на улице. Одному я наваляю без вопросов, но вначале я отчетливо слышал подзуживающий шепот, так что количество дополнительных агрессивных переговорщиков могло варьироваться от одного до трех — вряд ли больше. Тоже, теоретически, не самый страшный расклад, но тут уже больше зависит от наличия таких полезных в хозяйстве предметов, как лом и монтировка. Или огнестрел. Как я понял, особых запретов на его наличие у населения не имелось, а значит у дальнобойщика и его дружков таковой легко мог заваляться, в отличие от бедного беззащитного меня — как сторожу мне ничего не полагалось, а черствая буханка даже за кирпич сойти не могла. Если пораскинуть мозгами, то вообще наличие-отсутствие сторожа в магазине мало что решало, но не мне ломать сложившиеся устои, а денежка и свободная площадь не лишние.
Упорный рогоносец завывал, угрожал, плакал, но в третьем часу выдохся и заткнулся. Минут пятнадцать не верил счастью, ожидая подлянки, но часики тикали, а новых воплей не доносилось. Радость-то какая! Устроился поудобнее и почти провалился в объятия Морфея, как стук в двери возобновился. А у меня есть особенность — если несколько раз вот так потревожить сон, то больше не усну, сколько ни считай овец. И, кстати, растиражированный прием мне вообще ни разу в жизни не помог: проклятые бараны никогда не желали спокойно пересчитываться — все время норовили разбежаться, нагло блеяли в лицо, в общем, вместо мягкого усыпления выбешивали так, что потом еще приходилось дополнительно успокаиваться. Что ж, хотел встревать — не хотел, а одному паршивому козлу сегодня конкретно не повезло — я разозлился.
Не знаю, что делала на складе обычная деревянная лопата, но схватил ее как родную. Черенок удобно лег в ладонь. Новый настойчивый стук, я открываю, бью наотмашь, и…
Случаются в жизни моменты, про которые сразу понимаешь — вот он, наступил родимый! Полный и окончательный! Я, может быть, когда-нибудь забуду, как с глухим стуком рухнула женщина в полицейской форме, но вот глаза ее напарницы — никогда. В моем воспоминании они раскрылись настолько широко, что размером могли соперничать с так же широко раскрытым ртом.
— А-а… извините… а где этот?.. — и спрятал лопату за спину. Дурацкие слова, дурацкое поведение, но тут сама ситуация: что ни ляпни — за умного все равно уже не сойдешь.
— Руки вверх!
Пока сидел прикованным к стулу и наблюдал, как две представительницы правоохранительных органов расхаживают по залу и последовательно пробуют вчерашнюю выпечку, меланхолично размышлял: здесь на лопатах экономят или черепа у полиции бронированные? Я, конечно, и бил, чтобы не убить, но в прошлом легкий сотряс противнику был бы гарантирован, а этой — хоть бы хны, разве что шишка на лбу наливается.
Недоразумение разрешилось быстро. Патруль, приехавший на жалобы из соседнего дома, давно уже увез в участок и рогоносца, и его дружков, где им прочистят мозги. Зачем две дамочки постучались напоследок ко мне, науке неизвестно, для порядка, наверное. И, если бы я не выступил в номинации «удар лопатой», давно мог бы спокойно спать, но поскольку, не разобравшись, напал на офицера полиции, участь моя находилась в подвешенном состоянии. Хотя то, что не потащили в околоток следом за скандальной компанией, уже навевало на мысли.
«Девочки хотят компенсации? Их есть у меня!»
— Может, освободите? — бросил пробный шар.
— Зачем? — стукнутая, поигрывая багетом на манер дубинки, подошла к моему местообитанию, — Нападение на сотрудника при исполнении…
— Готов исправиться! — хриплым голосом ответил на претензию. Мой взгляд на не по уставу расстегнутый китель был более чем красноречив.
— И как же? — провела она пальчиком по моей шее.
К стыду своему понял, что данное действо меня завело. Простой перепих превращался в интересную игру: ночь, полумрак торгового зала. Я — скованная наручниками жертва, и она — мучительница. Поправка — две мучительницы. И плевать, что приковали они меня чисто для антуража — пожелай я на самом деле освободиться, это можно было сделать в любой момент, как раз эта несерьезность и настраивала на совсем иной лад. К тому же женщины в форме меня определенно возбуждали, а конкретно эти были очень даже ничего. Жаль, что их форма подразумевала брюки, а не юбки, но это я уже так, чтобы придраться — девчонки были хороши.
— Так как же? — повторила она с новыми интонациями, просовывая руку под футболку.
— Офицер, поищите ниже.
Ослабление ремня принесло ощутимое облегчение. Никогда не думал, что почти взорвусь от такого простого движения, но последовал короткий «вжик» ширинки и тонкие пальцы начали весьма аккуратно обыскивать трусы. А чего искать, если оружие уже на взводе?
— Сержант! Наш рецидивист сопротивляется? — окрик старшей на секунду прервал приятный процесс «обыска».
— Ни в коем разе! — ответил я, примеряясь, как половчее пристроиться к зазывно маячившей перед лицом груди, — Полностью готов сотрудничать со следствием!
— Какой понятливый юноша!
Новый опыт, когда мучительно хочется дернуться и засадить до гланд, но ни глубину, ни темп ты не контролируешь, выдался занимательным, может, даже когда-нибудь потом захочу повторить. А стоило одной из них увлечься, как вторая звонким шлепком по ягодице или ляжке сбивала ритм и требовала замены. И снова начиналось тягучее издевательство над измученным трехнедельным воздержанием организмом.
В какой момент раздался благословенный щелчок, освободивший руки, уже не помню. С рычанием обхватил партнершу, приставил к прилавку и вышел на долгожданную финишную прямую.
Всё! Вымотали, чертовки! Со стоном отвалился от мягкого тела.
Но уловив легкую тень разочарования на лице старшего сержанта, понял, что никогда себе этого не прощу. Недавно освоенный «бодрячок» (техника мгновенного сброса усталости, использовать не чаще, чем раз в неделю!) и я уже занимаюсь второй девушкой. В конце концов, за прошлую жизнь счеты у меня скопились не только к военным, а когда еще удастся поиметь полицию?